Путешествие по Советской Армении

Первейшей задачей Зория Балаяна по возвращении с Камчатки становится изучение своей Родины. Он предпринимает многомесячное путешествие по Армении и посещает все без исключения 1067 населенных пунктов. Армению и родной народ, он должен был узнать не только по книгам, а предметно, опираясь на собственные впечатления и чувства, так сказать изнутри. «Мне хотелось отправиться в дорогу, слиться воедино с тропами родины, осязать, пощупать их руками. Пройти метр за метром, пядь за пядью. Пройти, чтобы увидеть не только настоящее и прошлое, но и будущее ... . Идти не день и не два, не месяц и не два, а столько, чтобы увидеть все».
И писатель действительно увидел все – все 1067 населенных пунктов своей Родины. Увидел обновленный, возрожденный армянский очаг. Превращенный в цветущий край клочок мертвой каменистой земли, оставшийся от Великой Армении. Объясняя этот феномен возрождения, Балаян напишет, что в многотрудной своей судьбе армянский народ «не раз терпел кораблекрушение... но всякий раз побеждал грозу, как бы она ни называлась: ураган или тайфун, циклон или тровад, вандализм или ятаган. Народ мой всякий раз побеждал. И побеждал уже тем, что действенно борясь, выживал. Он выживал благодаря особому своему дару, особому таланту. Таланту жизнелюбия, таланту созидания... Проносились над ним всеразрушающие смерчи, а он продолжал строить дома и храмы, разбивал сады, растил детей, писал книги...»
Из этих истоков выводит Балаян свою формулу Правды и называет свою экспедицию «Возрождением». Нет ничего выше правды, утверждает писатель, а настоящую правду можно постичь только в дороге. Вечная правда — легенда, миф, относительная же правда - реальная действительность, которая и в прямом и в переносном смысле зовется историей. Балаян соединяет правду с дорогой, отделяя чисто лексический смысл этих понятий: «В постоянные спутники я хочу взять с собой Правду и дорогу».
Предметами познания и исследования в течение этого путешествия были природа, топография, демографическая статистика, экономические показатели, памятники старины, секретари райкомов партии и т.д. Балаян наблюдает на все это как бы со стороны. Много позже Балаян признается: «Нам в свое время приходилось «портить» собственный текст излишней пропагандистской патетикой. Весь «Очаг» нашпигован такой патетикой. Без этого ни один Главлит (государственная цензура) не позволил бы говорить о самом для нас важном, о самом необходимом, о том, что нет альтернативы борьбе за освобождение Карабаха».
Во многих селах Балаян соприкасался с таким явлением как турок в истории армянского народа. Впервые за время путешествия Балаян встретился со следами роковой роли этого варварского племени, и оно было связано с посещением Агулиса - в бытность утопавшего в зелени города-рая. «В Агулисе одних только мастерских... было до ста пятидесяти. Богатые магазины, множество школ, училище торговли, аптеки, бани, рынки, библиотеки, гостиницы. Двенадцать церквей, каждая из которых — признанный шедевр мирового храмового зодчества... Все было в сказочном городе. Сегодня ничего не осталось. Все разрушено. Вандалы прошлись здесь. Остались одни родники». Следы диких орд кочевников можно было встретить в любом уголке Армении: «Чуть ли не каждое село пережило судьбу Агулиса».
За время своего путешествия Балаян не раз встречал на своем пути странствующих азербайджанских мулл. Они ходили по домам мусульман и запугивали их карой Аллаха, если каждая мусульманская семья не будет иметь с десяток детей. Истинная цель этих «религиозных миссий» раскрылась в беседе автора с одним из таких «миссионеров». Собеседник писателя, человек вполне светский и образованный, рассматривал вопрос многодетности в философской его перспективе. На тот контрдовод, что мулла и иже с ним, действуя вопреки законам атеистического государства, запугивают народ именем ислама, он ответил весьма недвусмысленно: «Я не приемлю вашей философии. Мало того, я считаю, что на земле самая цивилизованная вера — это ислам и самые цивилизованные народы — это исламские народы». Пора, мол, знать человечеству, что будущее за исламом и что всей своей культурой народы мира обязаны исламу и тюркским народам. Эту «непререкаемую истину», по словам дервиша, «доказал» казахский поэт Олжас Сулейменов, утверждающий, в частности, что всю русскую культуру, и даже «Слово о полку Игореве», создали тюрки. Какие силы способствовали изданию книги Сулейменова «Аз и я», насквозь пропитанной идеей пантюркизма и азиоцентризма, можно только догадываться. И турок-сельджук, дикий кочевник, признающий исключительно одну-единственную мораль – грабить, разрушать, убивать, сегодня претендует на мировое господство!
Хотя чутьем Зорий Балаян и ощущает угрозу, таящуюся в этих воинствующих идеях, но все же не теряет надежды, что дикая пан-тюркистская пропаганда бродячих мулл бессильна расколоть «единый сплав» той исторической общности, что зовется советским народом. При этом всегда подчеркивается: "Никак нельзя, если не сказать опасно, проводить параллель между пантюркизмом, как фашистской идеологой и исламом, как одной из мировых релегии".
Обойдя в течение 1978 года эти 1067 сел, глубоко познав, всю сущность армянского народа, Зорий Балаян впоследствие опубликует книгу «Очаг», эпиграфом к которой он взял слова великого, им очень любимого Аветика Исаакяна: «Все проходит через мое сердце - мир, явления, проблемы. Я не могу стоять перед ними безразличный ко всему».