ОН БЫЛ ОХОТНИК ЗА ЗВЕЗДАМИ

В ночь с 21 на 22 февраля 2014 года скончался Григор Гурзадян. Рано утром, находясь в квартире покойного, я на какое-то время задержался у кровати, где остановилось сердце Григора Арамовмча. И вспомнил, как однажды Гурзадян как-то трепетно и довольно долго заговорил именно о своем сердце. Я хорошо помню этот день. 18 декабря 1998 года. Ничуть не хвастаюсь памятью. Просто знаю, что в тот день мы ничутъ не пышно отмечали, как говорили, "Орионовский юбилей" - двадцатипятилетие со дня запуска в космос ракеты с внеатмосферной обсерваторией "Орион-2". Григор Арамович в тот день сказал, как четверть века назад его сердце клокотало трепетно, да так сильно, что готово было выскочить из груди. Это был счастливый трепет. Рано утром 18 декабря 1973 года с космодрома Байконур на орбиту Земли был выведен впервые в мире космический корабль, который вошел в историю мировой Астрономии и Астрофизики. Космический корабль "Союз-13". Командир корабля Петр Климук, инженер-оператор Валентин Лебедев. Главный конструктор "Ориона-2" и научный руководитель космического эксперимента Григор Гурзадян.
Двадцать пять лет спустя я узнал, почему это сердце академика Гурзадяна "готово было выскочить из груди". За два года до успешного запуска Ориона-2 в космическом корабле "Союз-11" был установлен гурзадяновскии "Орион-1", являвшийся космической обсерваторией длительного функционирования. Увы, полет этот оказался трагическим.
Экипаж "Союза 11" в составе космонавтов Добровольского, Волкова и Пацаева погиб во время спуска. Отметим, что у оператора и электронщика Виктора Пацаева была, как он говорил, священная мечта, – после возвращения из космоса перебраться в Армению, где он был намерен жить и работать в Гарни, точнее Гарнийском центре.
Так что можно было понять состаяние души и сердца автора "Ориона-2" Гурзадяна в момент второго запуска космического корбаля с его детищем^ на борту. И вот это сердце остановилось на девяносто втором году жизни великого астрофизика, инженера-конструктора, настоящего художника и в прямом, и переносном смысле слова.
Долгие годы Григор Арамович упорно боролся со страшным, если не сказать со страшными недугами. Он ослеп на оба глаза. Едва слышал даже с помощью слухового аппарата. Не слышал человек, который всю свою жизнь жаждал вступать в беседы, споры, дебаты, диалоги о звездах, о Вселенной, о Карабахе, об истории и будущем Армении, о христианской морали, о войне и мире, об опасности раскола для армянского народа. Не видел человек, которого Мартирос Сарьян и Уильям Сароян назвали певцом света и цвета, имея в виду неповторимые гурзадяновские солнечные маки на склонах зеленых гор.

Двери наших квартир на четвертом этаже находятся на расстоянии всего полутора метров. Бывало, когда вступали в громкие диалоги, я часто писал о наших встречах. Я видел, какой героизм проявляет супруга Гурзадяна Марианна, которую называю сестрой. Наши отцы стали жертвами сталинских репрессий. Она день и ночь ухаживала за беспомощным мужем. Кстати, часто довольно весело иронизировала над нашими диалогами.
Трудно было смотреть, как еще совсем недавно быстроногий непоседа, неустанный егоза вдруг двадцать четыре часа в сутки находится без движения. Вот, что он говорил однажды, не зная, что я всегда веду записи: "Я раньше не любил подолгу спать, ибо для меня нет ничего дороже времени. А сейчас я все норовлю спать, чтобы увидеть во сне горячее солнце и яркие звезды, красные маки и синее небо".
Сразу после триумфа гурзадяновского "Ориона-2" он вместе со своими соратниками взялся за новый проект, новую космическую обсерваторию, назвав ее "Хромосом". По мнению Гурзадяна программа эта должна была стать основой, базой для создания своеобразной Армянской академии наук в Космосе. Многие коллеги иронизировали над самой идеей. Это были очень уважаемые мной ученые, с которыми я, естественно, не позволял спорить. Ибо для меня, как для писателя критерием был сам факт, что Григор Гурзадян уже доказал, что идея его осуществилась на практике и прославила Армению. "Хромосу", который состоит из четырех телескопов и спектрографов, не повезло так, как "Ориону-2". Мне посчастливилось прочитать множество страниц о "Хромосе" . И скажу, по совести, мне глубоко запала в душу не техническая сторона дела, в котором мало разбираюсь, а написанные Гурзадяном слова, как некое лирическое, если не сказать, патриотическое отступление: "Если завтра забьют мириады нефтяных фонтанов в Араратской долине, или же Армения станет, к примеру, второй Японией по электронике, то мы ничуть не удивим мир. Но если завтра все радиостанции всех стран оповестят тот же мир о выводе армянского спутника с армянской обсерваторией "Хромое" на орбиту Земли, то весь мир будет потрясен нашей Арменией". Мечтатель? Романтик? Ну и что! Разве плохо быть и мечтателем и романтиком, и чтобы при этом на авторитетном международном симпозиуме официально заявили: "Будушим спектральный классификации слабых звезд является только и только метод Ориона-2" Г.Гурзадяна и широкое применение этого метода с помощью телескопов и спектрографов, выведенных в Космос".
Сегодня, когда уже остановилось сердце выдающегося ученого и философа (я верю, когда-нибудь наш народ и вообще все человечество снова вернутся с прежней любовью и прежним почитанием к книге, в которой увидят спасение мира и тогда узнают, какие есть философские труды у Гурзадяна), я хочу еще раз процитировать отрывок одного из наших диалогов: «Я Гурзадяну напомнил, что скоро ему исполнится девяносто. Он попросил Марианну, чтобы она, наловчившись, поправила в правом ухе треклятый, вызывающий боль, слуховой аппарат. Я тогда повторил слова о юбилее. Он ничего не сказал. Я подумал, что он не расслышал и довольно громко произнес:
- Я говорю, что скоро тебе исполнится девяносто. Юбилей твой.
Он покачал головой, давая понять, что понял меня и что юбилей этот вовсе не может быть темой для нашего разговора и как-то озадаченно сказал:
- Ты лучше поведай мне, что сегодня творится в мире.
Тут Мариана, перебив его, сообщила, что всюду воюют, стреляют, бомбят.
- Сегодня бомбили Багдад, - добавил я.
Боже, что произошло с Григором! Он долго молчал. Поднял голову, словно читал там на потолке какой-то текст. Глубоко вздохнув, медленно нагнулся, жилистыми ладонями закрыл лицо и сквозь пальцы громко бросил:
- Я там родился. В Багдаде.
Да, Гурзадян родился там, в Багдаде. Чудом уцелевшие будущие родители его, пережив неслыханную трагедию в исторической армянской Себастии, прошли через кошмары Тер-Зора и нашли убежище в Ираке. Десятилетия спустя сын Григора Арамовича, Ваагн Гурзадян, посетит в Багдаде построенную в 1640 году армянскую церковь Святой Богородицы и найдет в церковных архивах уникальные документы, среди которых была запись о рождении 18 октября 1922 года в семье Гурзадянов мальчика Григора. Через полтора года семья эта перебралась (именно перебралась, в том числе через Араке) в Армению.
- А какая твоя самая любимая точка во всей Вселенной? – спросил я.
- Гарни, - быстро выпалил он, словно был готов к этому, казалось, странному вопросу.
- Во всей вселенной – только Гарни? – спросил я.
- По существу "Орион-1" и "Орион-2" стартовали не из космодрома Байканур, а из исторического Гарни. Полетели в Космос мои ... охотники.
- Почему охотники?
- А потому, что Орион был охотником-великаном и бог богов Зевс превратил его в самое красивое экваториальное созвездие с двумя яркими звездами первой звездной величины и еще с тремя звездами второй звездной величины. Вот и наши "Орионы", улетев из Гарни в Космос, вернулись на Землю и доставили в Гарни богатую звездную добычу.
Вот , что писал об этом великий астроном, один из основоположников теоретической астрофизики Виктор Амазаспаович Амбарцумян. "Руководителем эксперимента и главным конструктором всех основных приборов "Ориона-2" являлся член-корреспондент Академии наук Армении Григор Гурзадян. Он с той же настойчивостью осуществил в Гарни обработку полученных снимков из космоса. "Орион-2" дал не только очень интересные для науки и научного приборостроения результаты, но и поставил перед нами совершенно новые проблемы, для решения которых требуются новые "Орионы".
Я прочитал этот текст довольно громко в присутствии Марианны. Григор Арамовоич, морщась от боли выдернул из уха кончик слухового аппарата и сказал: "Все это верно. Однако я был не один. Со мной были и Королев, и космонавты, и армянские ученые, и армянская наука и, конечно, вся Армения.
Царство тебе небесное, дорогой охотник за звездами!

Зорий БАЛАЯН